В ЗЕРКАЛЕ СУДЬБЫ

Сколько людей, столько судеб. У всех они разные: и простые, и сложные. Почему одни живут в заботах и тревогах, а у других каждый день — праздник? Один талантлив, но неизвестен, другой умен, хорош собой, а личная жизнь не складывается? Говорят, что судьба — это нить, один конец которой находится в руках человека, другой — в руках Божьих. Какой дорогой пойти, какую дверь открыть, выбираем мы сами.
У жителя села Погожее девяностолетнего Сергея Михайловича Некрасова, труженика тыла, своя судьба. Я услышала историю его жизни, в которой переплелись голодное военное детство, тяжёлая юность, долгая трудовая деятельность, счастливое супружество и отцовство, и спешу ею поделиться с вами.
«Родился я на октябрьскую, то есть 7 ноября 1930 года. Мои мать и отец хоть и работали в колхозе, но семья жила в бедности. Трудное то было время, многие уезжали в города, — говорит Сергей Михайлович. — Через год после того, как я появился на свет, отец отправился на заработки на Украину, устроился на шахту. Потом и мы, мать, брат Паша и мамина сестра Тося, перебрались к нему в Макеевку. Здесь нас настигла война. Впервые немцев я увидел, когда вместе с местными ребятами играл на улице. Разъезжающие по городу мотоциклисты в касках с автоматами чувствовали себя хозяевами. Они не стреляли, но на их лицах была ненависть. Чего хотели, мы не понимали, потому что те разговаривали на своём языке. При их приближении разбегались по домам. Лучше было не попадаться им на глаза, хорошего это ничего не сулило.
Под немцами жить было невыносимо, и тогда мать с тётей Тосей решили возвратиться на родину. Путь этот был неблизкий, со множеством опасностей и бед, подстерегавших на каждом шагу. Друг отца посадил нас на поезд. Мы доехали до станции Ясиноватая, где пришлось переночевать, так как дальше состав не пошёл. Утром станцию не узнали: здание разрушено, всё вокруг горело. Как добрались до села Драбиновка Полтавской области, не помню, но до сих пор благодарен женщине, которая приютила у себя.
Затем нас поселили в большом доме, где жил когда-то богач местный. Мать нашу, маленькую, худенькую, мы старались оберегать, чтобы она меньше трудилась. Брат на лошади подвозил рабочим на поля воду, я нанялся стеречь овец. Обуви не было, ходили босиком по жнивью, траве, как по асфальту, подошвы ног огрубели и не чувствовали никакой боли. Кормили нас кто чем мог. За хорошую работу старики дали мне двухколесную тачку, и мы решили пробираться домой. Посадили мать в неё и поехали дальше. По дороге с братом побирались: брали мешки, ходили по дворам и просили что-нибудь покушать. Брат был постарше и стеснялся, а я всё, что собирал, отдавал ему, он носил поклажу.
Как-то раз зашли мы в один дом под Харьковом, а там жили цыгане. Я почему-то оробел, но хозяин подозвал меня, спросил, как зовут, куда иду, дал каравай хлеба и ведро картошки. У нас была с собой кастрюля, мы в ней воду грели, суп готовили из крапивы и щавеля, чай из трав. А тут хлеб и картошечка! Сварили, поели, дом вспомнили, огород свой, и вновь в путь.
Харьков был захвачен немцами. Окольными путями мы ушли из него. Дни тянулись долго, ночами останавливались где-нибудь на ночлег. И вот граница Курской области. Слава Богу, уже почти дома. Но в Погожем на месте нашей хаты оказалось пепелище. Какое-то время жили в сарае, но и тот вскоре оккупанты сожги. Спрятались в погребе. Зимой, чтобы не было видно следов на снегу, мы с братом вылезали из него и катились, переворачиваясь с боку на бок, вниз, до речки, а там каждый по своим делам.
Хорошо помню, как однажды зашёл в хату к родственникам, а там фашисты. Один меня подозвал: «Киндер, киндер!» Я подошёл, а он взял и снял с меня варежки, единственные на всю семью, одел их на свои ручищи и закричал: «Гут, гут!». Те рукавички до сих пор целы и лежат в шкафу. Не побоявшись, я потом снял их с этого самого убитого немца, сказав при этом: «Теперь мне гут, гут!»
Оккупанты село разбомбили и полностью сожгли. Страшные бои шли тогда на нашей погоженской земле. Сколько люду погибло и умерло: и военных и гражданских! Беда настигла каждую семью. Убитых советских солдат мы, ребятишки, помогали взрослым на самодельных носилках, санках носить и свозить в погреб, это и было первое место их упокоения. Позже погибших перезахоронили в братскую могилу, сегодня на ней стоит памятник.
Помню рассказ односельчанки Елагиной Марии. Когда гитлеровцы отступали, очень зверствовали. Однажды она увидела, как в перестрелке во дворе у нашего солдата и у немца закончились патроны. Здоровенный фашист навалился на него. Прятавшаяся женщина взяла топор и что есть силы обухом ударила врага по голове. Она убила его, но потом очень долго плакала от испуга.
Когда я закончил 5 классов, выучился в Тиму на курсах трактористов, пошёл в 1943 году работать в колхоз. Был и трактористом, и сцепщиком, и комбайнёром. Косил крюком, бороны на себе таскал, вручную сеял, боронил, грачей с полей гонял, чтоб зерно не клевали. Женщины вязали снопы, а мы носили их в копны. Жили бедно, но весело и дружно. В гости друг к другу ходили, на работу ездили с песнями. Бывало соберутся женщины на дойку, едут и поют так, что на сердце радостно становится».
В 1950 году Сергея забрали в армию, отслужил 3 года, домой пришёл на октябрьскую, на свой день рождения. И вновь в колхоз — трудиться. С 1960 года занимался возделыванием сахарной свёклы, а в 1990, уйдя на пенсию, перешёл работать на ферму. Лёгкой работы Сергей Михайлович никогда не искал, всё время был передовиком хозяйства. Имеет много почётных грамот, благодарностей, награждался премиями. В 2003 году ему сделали операцию, и на работу он больше не вышел.
С супругой Ниной Ивановной прожили вместе 62 года, отметили золотую, бриллиантовую свадьбы. Двух сыновей и дочь вырастили хорошими людьми. Михаил жил и работал в Москве на стройке. Его смерть до сих пор никак не могут пережить родители. Это большое горе. Владимир рядышком с отцом и матерью в Погожем, он на пенсии, был водителем. Валентина живёт в Туле, на пенсии, но работает бухгалтером. У Сергея Михайловича 12 внуков и правнуков.
Каждый год 7 ноября, в его день рождения, собирается вся семья, гости съезжаются со всех сторон с поздравлениями и подарками. А в этом году Некрасов отпраздновал своё 90-летие. Его осыпали добрыми пожеланиями. Уважаем, любим этот человек всеми.
У работников Погоженской сельской администрации, местного Дома культуры давно вошло в традицию поздравлять односельчан-юбиляров, что они и сделали, придя к имениннику домой. Такому вниманию Сергей Михайлович обрадовался. В рассказе о своей непростой жизни, как в зеркале, отразилась его судьба.
Лариса Николаева